СВЕТОЗАР

-Слушание, которое есть своего рода искусство, требует определённого состояния спокойствия мозга. У большинства из нас мозг беспрерывно активен, постоянно давая отклик на вызов слова, идеи или образа, и этот постоянный процесс отклика на вызов не приносит понимания. Понимание достигается мозгом, который очень спокоен. Мозг, в конечном счёте, это инструмент, который думает, реагирует; мозг – кладовая памяти, результат времени и опыта, и не может быть никакого понимания, если этот инструмент постоянно возбуждён, реагирует, сравнивая то, что говорится с тем, что уже накоплено. Слушание, если можно так сказать, – это не процесс принятия, осуждения или интерпретации, а полное всестороннее рассмотрение факта. Для этого мозг должен быть спокойным, но так же и очень живым, способным воспринимать правильно и разумно, а не сентиментально или эмоционально. Только тогда мы и сможем подходить к вопросам человеческого существования как к целостному процессу, а не фрагментарно.
-Поэтому настоятельный вопрос, несомненно, таков: как освободить мозг и ум? Ведь если нет свободы – нет и творчества. Творчество есть лишь тогда, когда есть свобода. Свобода – не просто слово; слово есть нечто, совершенно отличное от действительного состояния. Свобода не может быть превращена в идеал, так как идеал – это просто отсрочка. Поэтому в ходе этих бесед я хочу обсудить вопрос о том, можно ли освободить ум и мозг. Просто сказать, что это возможно или это невозможно, – бесполезно; но мы можем выяснить это для себя сами путём эксперимента, самопознания, исследования, интенсивного поиска. Это требует способности рассуждать, чувствовать, порывать с традицией, разрушать все стены, возведённые человеком для собственной безопасности. Если вы не готовы сделать это с самой первой беседы и до последней, я думаю, вы зря тратите время, приходя сюда. Проблемы, стоящие перед нами, – очень серьёзные; это проблемы страха, смерти, амбиции, авторитета, медитации и так далее. Каждая проблема требует подхода с точки зрения фактов, а не эмоционально, интеллектуально, сентиментально. Требуется точность мышления, огромная энергия, чтобы довести каждое исследование до самого конца и раскрыть суть вещей. Это, видимо, совершенно обязательно.
-Итак, если вы хотите выяснить, что истинно, вам необходимо порвать все узы и исследовать не только внешнее, свои отношения с людьми и с вещами, но и внутреннее, а это означает познание самого себя; и не только поверхностно, в бодрствующем сознании, но и в бессознательных, скрытых уголках мозга и ума. Это требует постоянного наблюдения; и если вы будете наблюдать, то увидите, что нет никакого реального разделения на внешнее и внутреннее, ибо мысль, подобно приливу и отливу, течёт как вовне, так и внутрь. Всё это единый процесс самопознания. Вы не можете просто так отбросить внешнее, вы ведь не есть нечто отдельное от мира. Мировая проблема – ваша проблема, а внешнее и внутреннее – две стороны одной медали. Отшельники, монахи, так называемые религиозные люди, отвергающие мир, просто бегут со своими дисциплинами, суевериями в мир собственных иллюзий.
-Участник беседы: Существуют ли способы ум успокоить?
Кришнамурти: Прежде всего, когда вы задаёте этот вопрос, осознаёте ли вы возбуждённость своего ума? Осознаёте ли вы, что ваш ум никогда не бывает спокоен, беспрерывно болтает? Это факт. Ум беспрестанно говорит о чём-то или болтает с самим собой – он всё время активен. Почему человек задаёт такой вопрос? Пожалуйста, обдумайте это вместе со мной. Если потому, что вы частично осознаёте эту болтливость и хотите от неё спрятаться, вы с таким же успехом можете принять какое-нибудь лекарство или пилюлю и отправит ум спать. Но если вы исследуете и действительно хотите выяснить, почему ум болтает, проблема совсем другая. Одно дело – прятаться, уклоняться, другое – наблюдать болтовню ума до самого конца.
-Итак, почему ум болтает? Под "болтовнёй" мы понимаем – не так ли? – что он всегда чем-то занят: радио, своими проблемами, своей работой, своими видениями, своими эмоциями, своими мифами. Далее, почему он этим занят? – и что было бы, если бы он не был занят? Пробовали ли вы когда-нибудь быть не занятым? Если попробуете, то увидите, что в момент, когда ум не занят, появляется страх; ибо это означает, что вы один. Если вы видите, что заняться вам нечем, то это довольно болезненное переживание, не так ли? Были ли вы когда-нибудь одни? Сомневаюсь в этом. Вы можете гулять в одиночестве, сидеть в одиночестве в автобусе или в комнате, но ваш ум всегда занят, ваши мысли всегда с вами. Прекращение занятости означает открытие, что вы совершенно одни, в изоляции, а это ужасно, и потому ум продолжает болтать, болтать, болтать.
-Желание не испытывать беспокойства – одно из главных наших желаний. И вполне возможно, что ум, мозг, когда он прекратит свою беспрестанную трескотню, обнаружит внутри себя огромное беспокойство. Вы сами видите, что ваш ум всё время занят – женой, мужем, сексом, национальностью, Богом, тем, где вам достать еду в следующий раз и всем прочим. Пробовали ли вы когда-либо узнать, почему он занят, и что было бы, если бы он не был занят? Тогда вы столкнулись бы с чем-то, о чём вы никогда не думали, и это может оказаться чрезвычайно беспокоящим фактом. Оно и есть беспокоящий факт. Эта постоянная занятость ума может оказаться простым способом бегства от факта безмерного одиночества, пустоты. И вам придётся увидеть это беспокойство и внимательно его рассмотреть, вникнуть в него.
-Для того, чтобы понять очень сложную проблему, вам нужен простой и ясный ум, но простоты и ясности нет, когда у вас множество теорий и вы пытаетесь избежать встречи с сутью дела.
-Если ум может быть абсолютно спокойным, не сонным, а живым, активным, восприимчивым, – в этом внимательном спокойствии нет страха. Тогда есть движение особого качества, которое вовсе не есть мысль, чувство, эмоция, настроение. Это и не видение, не обман чувств, – это движение совсем другого рода, ведущее к тому, что не имеет имени, к безмерному, к истине.

О желании.

-Участник беседы: Как можно, не уничтожая и не подавляя желание, дать ему свободу; и если смотреть на желание без осуждения, исчезает ли желание?
Кришнамурти: Прежде всего, у нас есть идея, что желание дурно, потому что желание порождает разные формы конфликта и противоречия. В человеке множество желаний, тянущих его в разных направлениях. Это факт: у нас есть желания, и они вызывают конфликт. Вопрос таков: как жить с желанием, сохраняя его жизненную интенсивность и не уничтожая его? Если человек уступает желанию, то когда он реализует его, оказывается, что в самой этой уступке заключена боль разочарования.

-Прежде всего, нужно увидеть очень ясно, что каждая форма осуждения желания означает просто уклонение от понимания его. Если этот факт ясен, возникает вопрос: что делать с желанием? Вот оно, пылающее и жгучее. До сих пор мы осуждали его, принимали его или наслаждались им; и в самом наслаждении им присутствует боль. В его подавлении и в контроле над ним также есть боль. Но если человек не осуждает и не оценивает его, тогда оно здесь и пылает, и что же с ним делать? Однако приходит ли когда-нибудь человек к такому состоянию? В этом состоянии вы и есть желание – уже нет вас и желания как двух отдельных вещей.
Всегда бывает так – не правда ли? – что мы хотим заставить неприятные желания исчезнуть, а приятные удержать. Я утверждаю, что это совершенно неправильный подход.

Я спрашиваю: "Можете ли вы смотреть на желание, не осуждая, не судя, не выбирая между разными желаниями?" Когда-нибудь вы это делали? Я сомневаюсь.

Чтобы понять смысл желания, чтобы жить с ним, понимать его, действительно смотреть на него без всякого суждения, требуется огромное внутреннее терпение. Не думаю, что когда-либо вы это делали. Но если попробуете, то увидите, что тогда нет никакого противоречия, никакого конфликта. Тогда желание имеет совсем другой смысл. Тогда желание может быть жизнью.

Но пока вы говорите: «Желание – это неправильно» или «Желание – это правильно», «Следует ли мне уступить ему?» – самим этим процессом вы создаёте разделение между вами и желанием, поэтому конфликт неизбежен. Чтобы прийти к пониманию, необходимо внимательно исследовать себя, исследовать спокойно, глубоко, спрашивая и выясняя, почему вы осуждаете, что вы ищете. Тогда в ходе этого внутреннего исследования, в котором вообще нет никакого выбора, вы откроете, что можете жить с желанием, и что оно имеет совсем другой смысл. Чтобы с чем-то жить, вам нужна энергия, жизненность, а этой энергии не остаётся, когда вы всё время осуждаете, судите.

Жить с желанием – значит открыть состояние, в котором противоречия нет совсем. Это значит, что тогда есть любовь, любовь без ревности, без ненависти, без всякого искажения. И воистину замечательно узнать это для себя.

-Мы знаем – не так ли? – желание, которое противоречит само себе, мучает, тянет в разные стороны, мы знаем боль, хаос, тоску желания, а также дисциплину и контроль. И в вечной борьбе с ним мы искажаем его до полной неузнаваемости, но оно всё равно здесь, всё время следящее, ждущее, подталкивающее. Делайте что хотите, – сублимируйте его, бегите от него, отвергайте или признавайте его, давайте ему полную свободу оно всегда здесь.
И мы знаем, что религиозные учителя и прочие говорят, что нам следует не иметь желаний, культивировать отрешённость, свободу от желаний – что, конечно, абсурд, ибо желание нужно понять, а не уничтожать. Если вы уничтожаете желание, вы можете уничтожить и саму жизнь.Если вы извращаете, формируете и контролируете его, овладеваете им и подавляете его, вы, может быть, уничтожаете нечто необычайно прекрасное.

Мы должны понимать желание; но это очень трудно – понимать что-либо столь жизненное, столь насущное, столь упорное, так как в самом исполнении желания зарождается страсть, с её удовольствием и страданием. Если человек хочет понять желание, то, безусловно, не должно быть никакого отбора. Вы не можете оценивать желание как плохое или хорошее, благородное или низменное, не можете говорить: «Это желание я сохраню, а это отвергну». Всё это должно быть устранено, если мы хотим выяснить истину желания – его красоту, его уродливость, или что бы то ни было ещё. Любопытно отметить, что здесь, на Западе, в странах Запада, многие желания могут быть осуществлены. У вас есть автомобили, благополучие, наилучшее здоровье, возможность читать книги, приобретать знания и накапливать разнообразный опыт, тогда как на Востоке люди всё ещё нуждаются в еде, одежде, жилье, всё ещё во власти нищеты и упадка.
Но и на Западе и на Востоке желание горит всегда и везде; снаружи и глубоко внутри – оно есть. Тот, кто отвергает мир, так же искалечен своим желанием достичь Бога, как и тот, кто гонится за богатством. Таким образом, желание существует всё время, жгучее, противоречащее самому себе, вызывающее хаос, волнение, отчаяние и чувство вины.
-А если человек делает то же самое с желанием, если он живёт с ним – не отрицая, не говоря: «Что мне делать с этим желанием? Оно так необузданно, так низменно, так грубо», не давая ему названия, символа, не прикрывая его словами, – продолжает ли оно и тогда быть причиной беспокойства? Будет ли оно и тогда чем-то таким, что нужно устранить, уничтожить?
Мы хотим уничтожить его потому, что одно из желаний борется с другим, создавая конфликт и противоречие; человек способен видеть, как он пытается уйти от этого вечного конфликта.

Так может ли человек осознать желание в его тотальности, всеобщности? Под тотальностью я подразумеваю не просто одно из желаний или множество желаний, но общее качество самого желания.
И человек может осознать желание в том качестве только тогда, когда у него нет никаких мнений, никаких слов, никаких суждений и выбора. Если в этом состоянии бдительности осознавать каждое желание, когда оно возникает, не отождествляясь с ним и не осуждая его, то будет ли это тогда желанием, или будет столь необходимым для нас пламенем, страстью? Слово "страсть" обычно связывается только с одним – с сексом. Но для меня страсть – это не секс. Вам необходимо иметь страсть, энергию для того, чтобы действительно жить с чем-либо; чтобы жить полно, смотреть на гору, на дерево, по-настоящему смотреть на человеческое существо, вам нужна страстная энергия. Но этой страсти нет, этого пламени нет, когда вы опутаны различными стремлениями, потребностями, противоречиями, страхами. Как может выжить пламя, если оно удушается густым дымом? Наша жизнь – всего лишь дым; мы ищем пламя, но мы лишаем себя его, подавляя, контролируя, загоняя в какие-то формы то, что мы называем желанием.
-Страсть ничего общего не имеет с эмоцией, с чувством. Страсть – не нечто уважаемое, респектабельное; это пламя, уничтожающее всё ложное.